Тематическая подборка книг, составленная специалистами магазина «Пиотровский». В первом зимнем выпуске сотрудники лавки в Ельцин Центре советуют книги, чтение которых повлияло на них и дало важный жизненный опыт, но прочитать их до конца было безумно трудно.

Федор Достоевский, «Преступление и наказание»

Великий роман русского писателя я по какой-то неясной для меня самого причине стал читать в 11 лет. Итогом этого опыта стала первая в жизни депрессия — меня в этой скорбной книге расстраивало буквально все, особенно атмосфера неустроенности и несчастья, царившая в тогдашнем Петрограде. А ведь что такое эта самая атмосфера, как не соединение, ассамбляж из несвязанных между собой разнородных вещей. Несколько месяцев, пока я продирался через сотни страниц «Преступления», Федор Михайлович терзал мою юную душу описанием грязных петербургских лестниц, липких от грязи столов в зловонных кабаках, заблудших человеческих душ, снов, странных идеек и прочего — настолько вымотав мои нервы, что я уже не мог толком отличать сон от яви. Впрочем, как только я закончил чтение, наваждение рассеялось, а папа моего соседа прислал из заграницы приставку с игрой «Супер Марио» и я вернулся к свету.

Анатолий Борунков, «Дипломатический протокол и дипломатическая практика в СССР»

Как-то раз я оказался в ситуации, когда на даче закончились все романы, журналы «Наука и жизнь» и «Вокруг света» были зачитаны до дыр, и единственной нечитаной книгой оказалось мистическим образом попавшее на полку пособие по дипломатическому протоколу времен Брежнева. Читать его было так же интересно, как смотреть пленум ЦК на Первом канале, но теперь я знаю, как правильно выплевывать косточку от маслин (сначала на вилку, потом с вилки перекладывать на тарелку), как складывать бумажную салфетку (треугольником, рот вытирать уголком), с кем из гостей разговаривать за столом (с дамой справа) и так далее.

Иммануил Кант, «Критика чистого разума»

Я едва могу припомнить что-то из философии, что бы я прочел на одном дыхании, ну разве что некоторые работы Ницше или «Государство» Платона. А вообще мне тяжело следить за развертыванием сложной мысли — это не то же самое, что следить за развитием детективной истории, хотя есть в этом и что-то похожее. Для меня это скорее труд, чем приятное времяпровождение. Но такой труд обязателен, и привычку к нему я бы хотел передать своим детям. Я убежден, без философии невозможно понимание литературы, а литературу я очень люблю.

На Канта я потратил полгода. Пока читал «Критику», все время приходилось заглядывать в интерпретации, лекции русских профессоров, перечитывать главы и разделы множество раз, читать и перечитывать комментарии и так далее. Теперь, если речь заходит о каких-нибудь условных личных топах, я всегда помещаю туда эту книгу. Потому что заслужил.

Чарльз Метьюрин, «Мельмот Скиталец»

Готический роман-шкатулка ирландского писателя начала XIX века — самое сложное художественное чтение в моей жизни. Тексты внутри текста, история, в которой начинается еще одна, а в той в свою очередь разворачивается третий рассказ. Периодически приходится задавать себе вопросы: «А от чьего имени сейчас ведется повествование?», «почему это сейчас рассказывается и для чего?». Необходимо держать в голове некую систему, чтобы параллельно удерживать несколько линий в рамках единого массива.

Однако муки при первом прочтении окупаются вдвойне. Сложный мистический сюжет, ставший спасительным тросом, позволил мне удержаться и ответственно осилить 39 глав этого кирпича, о чем ни капли не жалею. Я безумно благодарен Метьюрину, чтение которого позволило мне стать более взыскательным читателем, не бросающимся на переоцененные литературные потуги Кортасара, Борхеса и Уоллеса, по непонятной мне причине столь популярные у отечественного читателя.

Уголовный и Трудовой кодекс

Мучительный, но полезный интеллектуальный труд — изучать Уголовный и Трудовой кодексы за короткое время для сдачи экзамена — даст вам новые возможности. В роковой момент жизни, неважно, маньяк-убийца ли вы или уволенный с работы «ни за что» менеджер по продажам, вы сможете отстоять права и другие привилегии «гражданина РФ». А еще можно посмотреть, сколько придется сидеть за то или иное преступление, и в каком случае можно отсудить у работодателя кругленькую сумму.

Однозначно, Уголовный и Трудовой кодексы — это те книги, которые дают незаменимые знания.

Жорис Карл Гюисманс, «Наоборот»

Если и говорить о самых нудных книгах всех времен, нельзя не упомянуть о Карле Гюисмансе. За столь непроходимо скучную книгу автор декадентского манифеста обеспечил себе вакантное место в огненной геенне. Здесь и бесконечная разработка малозначимых деталей, и угнетающие филологические эссе о латиноязычной и франкоязычной литературе, неловко вмонтированные в повествование. Книга не просто повествует о больном душой и телом аристократе. Она сама больна и воняет претенциозностью и беспочвенным самолюбованием.

С другой стороны, более эталонное отражение повседневной жизни и миазмов сознания денди сложно найти.